Нечистая сила - Страница 213

213

Прелюдия закончилась. Пора к делу.

– Ладно, – сказал Хвостов, – скоро все это кончится. Сейчас оформим тебе поездку якобы от Суворинского клуба… за шведской мебелью. Под таким видом из Швеции махнешь в Христианию, где живет Илиодор, и скажешь ему от моего имени, чтобы поднимал на ноги своих царицынских громил. Отвезешь ему талон на сто тысяч… золотом! Убийство произойдет с той стороны, с какой его никто не ожидает. По зигзагу: Петроград – Христиания – Царицын!

Хвостов держал при себе Ржевского на роли информатора о настроениях той литературной слякоти, что вечерами толпилась возле буфетной стойки Суворинского клуба (даже швейцары не считали этих господ писателями, называя их «шушерой»). Хвостов платил Борьке аккордно. Зато Белецкий платил ему постоянно – по шесть тысяч рублей, и Ржевский не всегда понимал, за что ему платят… Но в авантюру заговора мгновенно подключились другие силы!

* * *

Инженер Гейне официально числился как «специалист клубного дела» (это и понятно, ибо он прошел выучку в притонах мафии Симановича). Сейчас он звонил в квартиру дома № 45/7 по улице Жуковского; дверь открыла Галина с громадным синяком под глазом.

– Душечка, что с вами? – спросил инженер.

– Неудачно взяла аккорд на гитаре… ерунда!

– Боренька дома?

– Ушлялся… марафету ищет понюхать.

Ржевский скоро явился в немалом возбуждении, молча вытряхивал из карманов пачку за пачкой – деньги, деньги, деньги.

– Ого! – сказала Галина. – Никак выиграл?

– Я выиграл судьбу… Вся жизнь впереди!

Галина, дама очень сообразительная, сразу раскрыла свой потрепанный ридикюль, сгребла в него деньги, деньги, деньги.

– Постой, – остановил ее сожитель. – Чего это ты так заторопилась? Допусти на одну минуту, что это деньги казенные.

– Какие б ни были, но пропить их не дам!

Буквально через секунду Гейне оказался в самом центре бурного извержения семейных страстей. Незаконные сожители умудрились каким-то непостижимым образом разбить даже люстру под потолком, и бедный инженер был осыпан, как горохом, осколками стеклянных бусин. Гейне в страхе забился под диван, но в тот же момент ножки дивана подкосились, и Гейне испытал примерно то, что испытывали русские князья, когда на них пировали Мамаевы ханы. Драка в стиле бравурного крещендо продолжалась уже поверх дивана, при этом Галина, которую Борька душил за глотку, орала:

– Инженер, мать твою так, где же ты? Разве не видишь, что несчастную женщину на твоих глазах убивают…

Потасовка кончилась удивительно мягко и лирично. Из шестидесяти тысяч хвостовского аванса пять тысяч попали в карман Гейне, успевшего подхватить их с полу. Тысяч около сорока отвоевал себе Ржевский, остальные взяла Галина, которая и закрыла дверь за мужчинами.

– Я тебя еще выведу на чистую воду! – выпалила она. – Не побоюсь сказать при образованном человеке (это она о Гейне), что я дура, что с таким поганым «бобром» связалась…

Инженер с журналистом выкатились на улицу.

– Видишь, какая у меня жизнь, – сказал Боря.

– Послушай, а откуда у тебя столько денег?

Ржевский нашептал по секрету, что Хвостов задумал непременно покончить с Распутиным, но никому уже не доверяет, и потому давить Гришку должны царицынские громилы Илиодора.

– Еду, брат, в Христианию… от Суворинского клуба.

– Ну, поздравляю! – сказал на это Гейне; проводив Ржевского до игорного клуба, он сразу же позвонил на квартиру Симановича: – Аарон, надо срочно спасать нашего друга Григория…

Симанович велел инженеру отправляться обратно на Жуковскую и блокировать в квартире Галину, выпытав у нее все, что она знает о Борьке. Затем Симанович созвонился с правлением «Франко-Русского банка», вызвав к телефону директора – Митьку Рубинштейна. Банкир, грудью вставая на защиту Распутина, впредь ни под какие проценты (!) не оплачивал счетов, на которых было написано: «По приказу мин-ра вн. дел»! Таким образом, сионисты сразу перекрыли для Хвостова шлюзы, ведущие к денежным фондам… Где-то на бегу Симанович перехватил Манасевича-Мануйлова.

– На нашего друга замышляется убийство.

– Старо, как мир.

– На этот раз очень ново! Григория я уже предупредил, чтобы, пока все не выяснится, на улицу не высовывался…

Из рассказа ювелира Ванечка понял, что Хвостов, используя мемуары Илиодора, хотел бы устроить небывалый скандал, замешав в него императрицу, дабы потом у царской семьи не стало смелости держать Распутина в столице. Хвостов в мемуарах Илиодора видел некий талисман, могущий избавить страну от Распутина, но вслед за падением Распутина последует падение с Олимпа всех богов земных – заодно со Штюрмером кувыркнется и он, Ванечка! Манасевич срочно информировал о заговоре Штюрмера, на что тот отвечал: «Это фантазия… Вероятно, какие-нибудь жидовские происки и шантаж против Хвостова, который ненавидит жидов…» Ванечка никак не ожидал, что Штюрмер снимет трубку и позвонит самому Хвостову:

– Алексей Николаич, а какие у вас альянсы с Илиодором?

Ответ Хвостова был крайне неожиданным:

– Ежемесячно я выплачиваю ему по пять тысяч.

– За что? – спросил глава государства.

– За то, чтобы он не печатал своих мемуаров.

– Безобразие – швырять казенные деньги в печку.

– А хорошо горят, – отвечал Хвостов. – А чтобы вам стало жарче, я сообщаю: немцы тоже замешаны в покупке мемуаров.

– Так и пускай тратят свою валюту!

– Вижу, что вам еще не жарко, – засмеялся Хвостов. – Тогда подкину дровишек… Немцы хотят выбрать из книги Илиодора самые похабные места, фрагменты будут отпечатаны на листовках, которые разбросают с аэропланов над позициями наших войск. Ну, как?

213